Эксперимент. Готова ли Беларусь к эпидемии Эбола?

Лихорадка Эбола, от которой на нашей планете уже скончались по меньшей мере 4,5 тыс человек, все больше будоражит мировое сознание и сердца обычных людей. По всему миру проходит волна демонстраций, вгоняющих в дрожь не только правительство, но и врачей, которые, словно по указке сверху, пожимают плечами. Многие понимают, что Эбола - это не просто локальная чума, с которой можно бороться обычной таблеткой, а эпидемия мирового масштаба. Тем не менее, с самого первого дня наш интерес убаюкивают, говоря, что лихорадка не заявится в наш дом. Напряжение в массах нарастает, люди хотят знать правду, принимать реальные меры по борьбе с новой «бубонной чумой» и ее предотвращению.

Эпидемия лихорадки Эбола в Африке. © Фото с сайта nbcnews.com

В США, Испании и многих других высокоразвитых странах, где медицина, казалось, на высоком уровне, Эбола уже утащила в могилу нескольких человек. Здравоохранение Беларуси, как ни крути, по многим параметрам проигрывает европейским странам. Впрочем, это не мешает высокопоставленным чинам спокойно выступать по телевизору, предлагая белорусам успокоиться и подавить в себе «эболическую» панику. В Беларуси до последнего тихо-мирно, однако, когда беда уже одной ногой на нашей планете, власти отчаянно начинают борьбу с угрозой, которую больше не сдерживает дамба из лапши и иллюзий.

Так и с Эболой. Телевизионная картинка до боли похожа, слова властей всех материков тождественны. Люди не понимают, в чем дело, почему одни судорожно машут руками на театральных подмостках, как бы говоря правду, а других, их соседей по дому, уже слезно волокут родственники в цинковых гробах.

Практически каждый белорус уверен в способность нашей страны выстоять лицом к лицу с опасной заразой. Льстить себе не стоит, ведь даже самые высокоразвитые страны всерьез обеспокоены приходом пандемии Эбола. Великобритания в аэропортах вводит обязательный медицинский контроль граждан африканских стран, В США для борьбы с Эболой создадут медицинские отряды быстрого реагирования. В Беларуси тоже среагировали: закупили бесконтактные термометры, противочумные костюмы, специальные боксы, позволяющие изолировать и транспортировать зараженного человека.

Есть одна важная и безрадостная новость — все новейшие технологии в республике закупаются поштучно и используются лишь на тематических «учениях». Но готова ли Беларусь встретить реальную опасность? Что будут делать медработники с человеком, у которого подозрение на Эболу? Какие меры предосторожности соблюдаются нашими докторами, а какие по незнанию опускаются?

Чтобы получить ответы на эти вопросы, мы решили проверить реакцию и готовность белорусских врачей экспериментально. Как говорится, чтобы понять проблему изнутри, ее нужно смоделировать и стать одним из участников представления. Описывать ситуацию поверхностно, посредством интервью с чиновниками или ограничивать любопытство читателей фотоотчетами с наигранными ситуациями — ненадежно и нечестно, ведь в случае проникновения смертельно опасного вируса на белорусские земли виноватых не найдут и пустят всё на самотек. Как белорусские медики встречали «Эболу» читайте в нашем гонзо- репортаже.

Джеймс приехал из Нигерии два года назад изучать медицину в Гродно. Диплом врача в скором будущем позволит ему найти работу у себя на родине, о которой у него одни лишь добрые воспоминания. Актерской школы у нашего героя нет, но это не помешало ему сыграть роль переносчика Эболы.

- Никакой насмешки здесь нет, - решил Джеймс, - лишь одни позитивные наблюдения.

Мы вызываем скорую. Даже если кто-то будет лежать рядом при смерти, ты все равно должен с быстротой молнии вспомнить и внятно назвать свои данные. В трубке не забудут перепроверить три раза ваши данные и только после сообщить: «Ожидайте бригаду».

В нашем случае ожидание явно затянулось. Казалось, что нас раскусили на первых минутах эксперимента. Мы переглянулись, выслеживая лазутчика, но тщетно - все свои. Мы стали шутить, спрашивать Джеймса о Нигерии, о его жизненных ориентирах и смеялись, по секундам описывая сущность эксперимента. Где-то вдалеке орут сирены, несется машина. Все насторожились. Я улыбнулся, как главный зачинщик этого театрального представления, но на этом все и закончилось. Вероятно, проезжал губернатор или гаишники неслись за пьяным мотоциклистом.

Через 35 минут мне поступил звонок. Рефлекторно палец принял вызов и из трубки донеслось следующее: «Мы стоим чуть сверху, сможете сами подойти?». Все камеры, которые томительно ожидали приезд скорой, пришлось снимать и торопиться к машине скорой помощи. Возможный неблагоприятный исход нашего рискового дела испугал. В ход пошла импровизация.

Действительно, сверху стояла скорая, из которой вышло 2 фельдшера и один водитель. Женщина-фельдшер была в непробиваемой защите: перчатки и маска. О противочумных костюмах они, по всей видимости, не слышали. Самый смелый подошел и без лишних вопросов приложил «больному» руку на лоб. Его профессиональное осязание, как и предвиделось, ничего ему не дало, и он потребовал достать градусник.

- Давай садись, - смотря на Джеймса с долей тревоги произнес фельдшер. Джеймс знал, что играть нужно было по максимуму, посему он просто стоял, горестно смотря в глаза приказчику. Я взял себе роль переводчика и через 20 секунд нигериец был уже в машине.

Посыпались вопросы откуда он, где был, что делал, где его страховка. Я взял ситуацию в свои руки и попытался объяснить медработникам, что нужна последовательность. Кто-то согласно кивнул, мне этого хватило.

Джеймс держит в руке градусник, старается найти ему применение. Он явно переигрывал. Через десять секунд градусник падает и разбивается. В машине сидела женщина и Джеймс, но никто даже не дрогнул. Никакой эвакуации не было, все приняли всё как данность, даже Джеймс.

Пока женщина собирала в бумажку остатки ртути, ко мне подошел ее коллега и принялся спрашивать:

- Где он был? Что ел? Где живет?

Легенда была следующего характера: Джеймс в кафе «ГоГо» кушал пиццу. Рядом с друзьями сидел я и не мог не видеть нашего подставного героя. Потом, так уж вышло, мы познакомились в парке недалеко отсюда. Ему вдруг стало не по себе, он скорчился, его стало рвать. Он стал жаловаться на головокружение и повышенный жар. И я немедленно набрал 103.

Когда один из них услышал слово «Эбола», то у него поменялось выражение лица, другой чуть двинулся назад, а женщина, хоть из-за повязки не было заметно, сардонически улыбнулась, тем самым намекая коллегам, что она защищена по полной программе.  Картина вырисовывалась дивная.

Напряжение у медиков длилось не долго, они почему-то были убеждены в том, что Эболы в Беларуси не может быть. По их вялым, безынтересным телодвижениям было понятно лишь одно — они устали.

Им было приятнее разговаривать. Например, дополнительно к основной легенде пришлось придумывать еще одну — о том, кто я, откуда, где учусь. Меня перебивает самый активный медик:

-А я учил в школе английский! Little mouse, little mouse, where is your house? - ища одобрение в глазах Джеймса, протараторил он.

Всех, кто играл нашу незатейливую комедию, это повергло в шок и раздумье — зачем? Мне показалось, что он пытается узнать у больного, где тот живет, но все проще простого — он взборонил поле школьных знаний и решил выпендриться.

После пустых пятиминутных разговоров они решили сделать ЭКГ.

- А что вы ему делаете, ЭКГ?

- ЭКГ делаем, но точно сделать практически невозможно. Нужна плюсовая температура. Вот так и работаем, понимаешь? Это сделать необходимо.

Распечатки давали разные показатели: у одного 8 квадратиков, у другого — 6,5. Удивились, махнули рукой на столь несущественную разбежку в показателях и продолжали рассуждать:

- Ясно, что сердце уже нормальное. Болеть голова может из-за температуры, немножко поднялось давление.

Первостепенные действия позади, теперь очередь за бюрократическими оформлением бумаг. Несколько попыток узнать имя и адрес нашего больного с треском провалились, потому что Джеймс заметно переиграл. Бывало, даже не отзывался на английскую речь, что и навело фельдшеров на мысль «А может он принял чего».

Интересный нигерийский паспорт уже в руках женщины, которая принялась его изучать. Затем полушепотом себе под нос произнесла:

- Так, Джеймс Даниель Бигба.

Больше всего не хотелось, чтобы вызов скорой по поводу псевдоболезни нигерийца не стал для бригады обычным будничным рабочим моментом. Хотелось наблюдать организованность, чрезмерную заботливость и сосредоточенность работников. Ведь, казалось, объяснения Джеймса и его симптомы должны были взволновать бригаду.

Для разогрева публики я приступил к расспросам, которые смогли бы возбудить интерес к ситуации и добавить в кровь адреналина.

- У тебя есть друзья из Нигерии? - подмигивая, проявляю мнимый интерес.

- Да, они в начале сентября приехали в Беларусь, - чуть приподнимая голову отвечает иностранец.

В атмосфере воцарилось математические ожидание. Один из фельдшеров с облегчением сообщил коллегам, что это не может быть смертельно опасная лихорадка:

- Инкубационный период Эболы - 21 день. Уже давно бы что-то проявилось.

- Пора уже на 3 курсе с головной болью не вызывать спецбригаду, елки зеленые, - добавляет в общий котел молчания свою реплику водитель скорой помощи, - обратился бы в любой приемный покой и там бы померил давление.

- А вдруг у него Эбола, мы же не знаем всех подробностей, - не выдержав, предположил я.

Ни ответа, ни даже реакции на мои слова. Снова все погрязли в раздумьях.

- Если я с ним здоровался, я могу заболеть Эболой?

- Да, да,- послышалось отовсюду. Привиделось, что даже Джеймс что-то говорил себе под нос, но на его отчаянную речь никто не обращал внимания.

- Геморроя больше, чем его головной боли. Купили бы таблетку анальгина, он бы дальше и пошел, - внезапно заговорила женщина с повязкой на лице.

- А в это время в городе Гродно кто-то умирает, - подхватил мысль её коллега.

- А может он тоже умирает, - хлопотливо пытаюсь вытянуть наш спектакль я.

- Да нет, хватит на нас нигерийцев.

Следующие минут 7 мы вспоминали мировые эпидемии, которые человечество смогло предотвратить. До общежития оставались считанные метры. Африканец существенно повеселел.

Первым делом самый старший из фельдшеров пошел искать градусник у соседей. А все остальные осматривали комнату, будто стараясь найти некоторые улики на нигерийца. Нашли таблетки, понижающие температуру, его страховку за 116 долларов и учебники на английском языке. Начался очередной допрос.

- Раздевайся, мерить температуру будем.

Однако, как мне показалось, их в первую очередь волновало заполнение бумажек. Все куда-то спешили.

В этот момент в дверях появляются туркменские соседки нашего бедного африканца, которые подливают масла в огонь:

- Да, он всю неделю кашляет, да и походка у него неважная.

Все было похоже на детективную историю — каждые пять минут новые подробности, от которых устал даже я.

Я подхватываю за руку туркменскую наговорщицу, завожу её в пустую комнату и начинаю расспрос с констатации:

- Ты врешь! У него нет кашля и он здоров. Скажи это им сейчас.

- Нет, не придумываю, он кашляет сильно. Его давно пора проверить, - решила подстраховаться студентка.

После вразумительных объяснений, что мы проверяем клятвенников Гиппократа, она была в рядах нашей непрофессиональной труппы молодых журналистов.

Вскоре бумажки были заполнены, температура больного измерена, допрос окончен. Через полминуты фельдшер дает нигерийцу какой-то бланк, который до этого старательно заполнял пять минут. Никто, кроме него самого не придал этому важного значения. А подписал он отказ от госпитализации, как открылось позже.

- Если станет плохо, тебе надо обратиться в медучреждение. В любое причем, - нравоучительно изрек один из медиков.

- Даже если на Щорса придет - примут, - шутит другой. Я выяснил, что на Щорса находится наркологический диспансер и слегка приподнимаю уголки своих губ, поддерживая его остроту.

Медбригада поспешно покидает апартаменты африканца, а я остаюсь, чтобы отметить наш удачный эксперимент звонким хохотом. Джеймс заливается смехом, мы пожимаем друг другу руки, я его благодарю за оказанную помощь и спешу попасть назад в машину скорой помощи, чтобы доехать до центра.

В машине все выдохнули, остатки напряжения, которое и так практически отсутствовало, спало. Потом поступил звонок от неизвестного, видимо, шефа всей бригады. В ультимативной форме он приказывает вернуться и забрать возможно больного африканца для дальнейшего обследования в инфекционной больнице. Невзирая на усталость, медики плетутся назад в общежитие.

Джеймс, как увидел эту же бригаду, слегка приуныл, но согласился ехать куда требовалось.

В инфекционной больнице нас встретили как желанных гостей. Для них, по всей вероятности, больной - это повод для радости.

- Эболу привезли,- сказал как отрезал главный фельдшер и устремился вперед.

- Для Эболы у нас есть средство: пакуем эту вашу Эболу в черный пакет и крепко завязываем,- отреагировала шуткой на шутку работник инфекционки.

Всё те же необходимые процедуры: измерение температуры, допросы. Все устали от этого журналистского водевиля. Тем более появилась вероятность помещения меня и Джеймса в изолятор.

- Хорошо рассуждаете, - думал я, - но отпустите нас!

Было ощущение, что они всё знали, но держали нас, испытывали, мучили, чтобы наконец я признался, что это всего лишь проверка.

Надо поднимать белый флаг, - решил я. Я принимал решения один, так как Джеймс видел седьмой сон.

- Мы выпили немного виски, поэтому мой друг такой вялый, - нисколечко не краснея, я продемонстрировал ложь во лжи.

- Вы в своем уме? Зачем вызывали скорую?

- У меня эболафобия. А у моего знакомого были все признаки для беспокойства.

Краем уха я подслушал, что врач инфекционки говорила своему шефу. Она очень не хотела нас оставлять, перепроверять, писать три тома наших признаний. Мы тоже. В воздухе улавливалось всеобщее нежелание.

Через двадцать минут мы с Джеймсом окончательно праздновали окончание нашего эксперимента на холодном воздухе.

Однозначно утверждать, что белорусские медики делали что-то неправильно нельзя, но и конкретного плана по спасению нашего больного у них не было. Выяснилось, что спешка и безынициативность в оказании помощи связано с чудовищной ежедневной нагрузкой и маленькими зарплатами. Индивидуальный медицинский подход напрочь отсутствует, применяются общие меры, что в нашем случае чревато было катастрофическим последствиям. Как ни странно, в Беларуси нет случаев обнаружения Эболы. Может, клеймить презрением белорусское здравоохранение еще рано?